В работе я всегда был перфекционистом, им и остаюсь. И это не из-за материальной выгоды, а из-за того, что я большое значение придаю качеству. Хочется не просто получить деньги, а создать что-то экстраординарное. После монтажа я пересматриваю фильм и говорю: «Он мог быть лучше!» Я считаю, что работать надо на грани своих возможностей, всегда стараюсь добиться совершенства, и всегда оно оказывается «где-то рядом».
Ву-Пин Юэнь – не самое известное имя в кинематографе. Однако без него не было бы «Матрицы», «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» и дилогии «Убить Билла». Дело в том, что господин Ву-Пин – хореограф батальных сцен, по мнению Харви Вайнштейна и Квентина Тарантино - лучший в мире. А также актер, продюсер «Запретного царства», режиссер «Змеи в тени орла», «Пьяного мастера», «Железной обезьяны» и еще 25-ти фильмов. Его последняя работа «Настоящая легенда» выходит в российский прокат в сентябре.
На фестивале в Астане, куда мастер привез «Настоящую легенду», он держался скромно и как-то обособленно, за что его именовали то «серым кардиналом», то «китайским шпионом». От интервью Ву-Пин отказывался, пришлось подружиться с его переводчицей и «другом-менеджером». Не знаю, что подействовало – то ли искренние восторги, то ли волшебное слово «Москва», но мне назначили встречу. С одним «но»: переводчика не будет; господин Ву-Пин английский язык понимает, но разговаривать предпочитает на китайском, зато тот самый «друг-менеджер» Энтони Вонг прекрасно владеет английским. Если вы знаете, что такое китайский английский, то представляете мой ужас.
Впрочем, все оказалось не так уж плохо. Мне сразу предложили чашку чая, а господин Ву-Пин сочувственно поинтересовался:
Вы не высыпаетесь?
О, да, слишком много работы.
Как я вас понимаю. Та же проблема. Не возражаете, если я закурю?
Господин Ву-Пин много курит, – вмешался Энтони Вонг.
Оказалось, что много – это одну за одной. Еще оказалось, что китайский режиссер довольно часто и странно смеется – отчетливым «ха-ха-ха», звучит несколько театрально, но все равно заразительно. Но это все «оказалось» потом, начали мы с серьезных вопросов.
Что особенного в азиатском кино и в чем секрет его популярности?
Если вы имеете в виду его отличия от западного, то, конечно, у нас совершенно иная культура. В кинематографе эти отличия проявляются, в первую очередь, в эпизодах сражений: другая манера съемки и хореография боевых сцен. В наших фильмах сцены сражений гораздо интереснее. Конечно, в западном кинематографе повсеместно используются технологии, которые позволяют сделать батальные эпизоды более зрелищными, но в азиатских фильмах все это выглядит намного реалистичнее: настоящее оружие, опытные мастера, древние техники. Этим, а также хорошей физической подготовкой актеров и темой борьбы добра и зла, объясняется популярность наших картин на Западе. Они окупаются и приносят прибыль.
Могут ли западные актеры достичь того же уровня мастерства?
Речь идет о разных стилях. Конечно, у них что-то получается очень хорошо, иногда фантастически, но сравнивать с китайским стилем все равно сложно.
Кого же вы считаете величайшим бойцом в современном кинематографе?
Джета Ли.
А как же ваш друг Джеки Чан?
Мы знакомы с детства и я не могу о нем сказать ничего плохого. Он действительно хороший человек, спокойный и сдержанный, относится к людям с уважением, во время съемок слушает меня во всем. Просто Джет Ли владеет ушу более искусно, чем Джеки Чан. (подумав) Но при этом они оба используют каскадеров.
Учитывая разницу в менталитете и психологии, не сложно ли вам работать в Голливуде?
Я люблю американские доллары (то самое «ха-ха-ха»).
То есть кино – это способ заработать?
Это удовольствие, которое приносит доход.
Вы сказали, что в западном кино для увеличения зрелищности используют технологии. Как вы сами относитесь к спецэффектам?
К спецэффектам я отношусь положительно: то, что раньше отнимало много времени и средств, теперь делается гораздо быстрее и дешевле. Вы можете посмотреть две моих картины – «Железную обезьяну» 93-го года, в которой вообще нет спецэффектов и «Настоящую легенду», выпущенную в формате 3D, и ощутить разницу.
Но с другой стороны, мне не нравится злоупотребление возможностями компьютерной графики. Не люблю, когда сражения выглядят неестественно, вы знаете, все эти полеты, в моих фильмах такого нет.
А как же «Крадущийся тигр»?
Там были прыжки. Красивые моменты необходимы для зрелищности, но нужно знать меру.
А сейчас вы над какими фильмами работаете?
У нас в разработке два проекта. В одном из них действие происходит в маленьком ресторанчике в современном Гонконге, а второй – это историческая драма с элементами action. Фильм называется Swords women (Женщина с мечом). Это простая история о женщине-воине, основанная на старинной китайской легенде. Главная героиня хочет отомстить за свою семью, она одержима этой идеей, но в какой-то момент встречает молодого человека, который влюбляется в нее и готов отдать за нее жизнь. Девушка происходит из влиятельной семьи, принадлежащей к высшему обществу. Она юна, красива и хорошо образована. Молодой человек умен, но из бедной семьи. Он мечтает стать офицером и у него есть такая возможность, но империя нестабильна и он понимает, что быть офицером в данной политической обстановке – небезопасно, поэтому остается с матерью. Тут он встречает эту девушку, она сначала отвергает его, но потом тоже влюбляется. Ей приходится делать выбор: продолжать жить ради мести или быть счастливой. И вроде бы она выбирает личное счастье, но через некоторое время уходит. Юноша же ждет ее в городе, потому что знает, что она вернется сюда, чтобы убить своих врагов. Вот такая простая история.
Я немного запуталась, если честно. Так это история любви или это action?
Это история любви со сценами сражений. Я всегда говорил, что хочу снять свой «Ноттинг-Хилл»: девушка-суперзвезда и простой молодой человек влюбляются друг в друга. И наша история – это «Ноттинг-Хилл» в китайских реалиях.
А проект «Руки Шанг-Чи»?
Я постоянно получаю предложения от американских продюсеров, это один из таких проектов. Пока мы не начинали работу над ним.
Над каким фильмом было сложнее всего работать?
На самом деле сложно снимать каждый фильм. Все картины разные, в них используются различные боевые техники и каждый раз необходимо придумывать что-то новое, что-то, отличающее эту работу от других. Это требует особой концентрации и определенных усилий. Каждый фильм – это своеобразный вызов, но чем чаще ты сражаешься, тем проще.
Когда вы работаете с другими режиссерами, как вы строите свои отношения с ними? И как происходит процесс создания сцен сражений?
У меня всегда складывались отличные отношения с режиссерами, мы прекрасно работали вместе. Работа над новым проектом начинается со встречи, на которой режиссер высказывает свои пожелания. Для всех американских фильмов делается подробная раскадровка, мне передают эти рисунки и я исправляю их в соответствии с собственным видением, иногда исправляю многое. Когда все готово, мы приступаем к обсуждению и создаем конечный вариант. После согласования необходимо удостовериться, что актеры способны выполнить то, что от них требуется.
Для своих фильмов я ничего не рисую, все у меня в голове. Люди, с которыми я работаю, знают меня давно и понимают ход моих мыслей. Иногда мы придумываем новые детали уже на съемочной площадке.
Как вам удается держать в голове все эти детали, при этом представляя общую картину?
Меня тренировал отец и вообще-то я не очень хорошо дерусь, но при этом очень хорошо представляю, как все должно выглядеть. Понимаете, то, что вы видите на экране – это не фантазии, а реально существующие техники боя. В кино все должно смотреться как можно более реалистично. Очень важна расстановка камер, кто, откуда и в какой момент появляется, как это фиксируется. Все у меня в голове, я просто вижу, как это должно быть.
Вчера на мастер-классе ребята представили вам сцену из «Матрицы». Вы сказали, что вам все очень понравилось.
То, что нам показали, было очень красиво, но в кино все происходит иначе. Там нужно видеть удар. Сначала снимается общий план, затем расставляется множество камер, чтобы мы могли выбрать лучшие кадры.
Вы, кажется, предложили им поучаствовать в одном из ваших проектов.
Да, я стараюсь привлекать талантливых молодых людей. Нужно передавать кому-то свой опыт. Я могу пригласить совершенно неизвестного актера, если вижу в нем искру, потенциал, это имеет большее значение, чем звездный статус.
А как вы работаете с актерами во время съемок action-сцен?
Перед каждыми съемками я ощущаю воодушевление и подъем, при этом во время работы совершенно спокоен. Я выделяю в актере сильную черту и стараюсь ее проявить, иногда даже вдохновляюсь образом самого человека. Самое главное при съемках фильма – драматическое искусство. Нужны четкие движения, энергия и актерское мастерство, в игру надо вкладывать душу. Также один из важнейших принципов – это безопасность, никаких травм на съемочной площадке.
Часто приходится сталкиваться с тем, что актеры физически не подготовлены. Обычно, на подготовку дается пара месяцев, если этого времени не хватает, дается еще какой-то срок.
Какие впечатления остались от работы с Киану Ривзом?
С Киану Ривзом сначала работал режиссер, потом на общем собрании нас представили друг другу и его передали мне. Ривз очень любознателен, ко всему проявляет интерес и готов напряженно работать. Перед съемками «Матрицы» он тренировался четыре месяца по восемь часов в день.
С кем проще работать – с мужчинами или женщинами?
Нет никакой разницы. Впрочем, если женщина пластична, то с ней работать гораздо проще.
Кто является для вас эталоном женской красоты?
(смеется) Ума Турман.
Расскажите, как проходила работа с ней и с Тарантино?
Когда я познакомился с Умой, у нее был грудной ребенок, при этом она очень много работала. В течение 4-х месяцев у нее были многочасовые тренировки, отвлекалась она только для того, чтобы покормить малыша. Меня впечатлило ее трудолюбие.
Тарантино – умный и интересный человек. После всех обсуждений, мы пришли к общему заключению и видению сцен сражений, но когда приехали на место съемки, он начал на ходу все менять и перестраивать. Я сказал ему: «Хорошо, сделаем все по-новому, я предложу вам другие варианты».
Вы будете участвовать в проекте «Убить Билла-3»?
Разумеется, если меня пригласят. Во время последней встречи Тарантино сделал мне предложение: я выступаю продюсером его следующей работы, он же продюсирует мой новый фильм.
Прекрасный обмен!
Да, хорошее предложение.
А какое кино вы смотрите дома или в кинотеатре?
Разное. Action, любовные истории, семейные фильмы.
А любимый жанр?
Конечно, action!
В последнее время я много времени провожу дома со своей семьей, поэтому пересмотрел массу фильмов других режиссеров.
О семье. В вашей жизни большую роль сыграл отец, он был вашим учителем и тренером. Какие уроки вы получили от него и чему собираетесь учить собственных детей?
Я родился в 1945 году, это год окончания Второй Мировой Войны, поэтому отец назвал меня «Ву-Пин», что значит «мир». В те годы образование было не так общедоступно и не так популярно, как сейчас, но меня отдали в школу еще ребенком. У меня 10 братьев и сестер, всех нас отец тренировал и учил чтению и письму. Я помню, как мы собирались за квадратным столом и занимались. Мой отец был первым хореографом боевых сцен в Гонконге, я научился этому от него и благодаря нему стал профессионалом.
И я думаю, что образование очень важно. Поэтому я стараюсь сделать все возможное, чтобы мои сыновья получили хорошее образование. Есть китайская поговорка, в переводе она звучит примерно так: «У каждого учителя есть ученики. Нельзя делить их на способных и неспособных, всем необходимо дать одинаковое количество знаний».
Отец в ваших фильмах часто играл роли «пьяного мастера» или «мудрого странника». Есть что-то общее между его образами в кино и его образом в реальной жизни?
С друзьями мой отец юморист и весельчак, душа компании, но в своем отношении к детям он совсем иной – всегда строг и серьезен. Знаете, он не любил других учителей, например, мастера Джеки Чана за то, что они бьют своих учеников. Он мог шлепнуть, но никогда не поднимал на детей руку. Для того, чтобы ученики слушали и боялись моего отца, достаточно было его строгого голоса. Я был ленив и отец заставлял меня тренироваться снова и снова. Мне всегда больше нравилось думать, чем работать физически, было интересно, как снимают тот или иной эпизод, наверное, поэтому я и стал режиссером. Из-за собственной лени.
А когда вы поняли, что хотите сами снимать кино?
Я начал сниматься, когда мне было двадцать лет, но первой серьезной ролью стала работа в картине «Человек меча», это что-то вроде «Хитмэна». После этого фильма мне предложили стать хореографом боевых сцен и я воспользовался этим шансом. У меня есть младший брат, который начал тренироваться раньше, чем я, и раньше начал работать, поэтому мне всегда казалось, что он меня опережает, что он лучше меня. Вот и пришлось становиться режиссером.
Ну а если серьезно, то в Гонконге очень много хореографов, но мало кто из них становится режиссерами. В какой-то момент я почувствовал, что надо двигаться вперед, иначе я останусь не в удел. И я получил такой шанс – продюсер предложил мне стать режиссером картины «Змея в тени орла», вы знаете, с Джеки Чаном в главной роли. Когда мы приступили к съемкам, на главную роль был утвержден другой актер, но я знал Джеки Чана с детства и был уверен, что он справится с ролью лучше, поэтому предложил его кандидатуру.
Как, на ваш взгляд, деньги и слава меняют людей?
В моей жизни ничего особо не изменилось. В работе я всегда был перфекционистом, им и остаюсь. И это не из-за материальной выгоды, а из-за того, что я большое значение придаю качеству. Хочется не просто получить за работу деньги, а создать что-то экстраординарное. После монтажа я пересматриваю фильм и говорю: «Он мог быть лучше!» Я считаю, что работать надо на грани своих возможностей, всегда стараюсь добиться совершенства, и всегда оно оказывается где-то рядом.
Конечно, сейчас я зарабатываю больше, но это всего лишь значит, что я могу больше потратить. И все. Когда я был молод и зарабатывал меньше, у меня не было семьи, сейчас у меня есть семья и ее необходимо содержать.
О славе: друзья остаются друзьями, вне зависимости от того, известен ты или нет, но, конечно, когда приобретаешь популярность, ты получаешь больше удовольствия от работы.
Вы производите впечатление очень цельной личности. Как вам удается оставаться собой, не потерять свою индивидуальность?
Я не очень активный человек, стараюсь всегда оставаться спокойным и вдумчивым. Меня не так-то просто чем-то увлечь. Сейчас все помешаны на новых технологиях, я же предпочитаю во внерабочее время читать книги и смотреть кино. Иногда вместе с семьей мне приходится путешествовать, но это случается нечасто из-за моей боязни путешествий. Я постоянно отказываюсь от поездок, меня преследует страх и беспокойство, когда надо покинуть дом. Я чуть не отказался от поездки в Астану. Пункт назначения не имеет значения – в Японию ли мне надо лететь, или в Америку - я постоянно нервничаю. Меня не привлекают путешествия и новые знакомства. Я не из того типа людей…
Маджонг, - перебивает Энтони Вонга Ву-Пин, - я люблю играть в маджонг.
… я не из того типа людей, которых может изменить внешний мир, - продолжает Энтони, - я даже не умею водить машину.
Я тоже!
Это почему-то их очень развеселило.
Маджонг и семья - вот то, что мне нужно для отдыха. Я стараюсь быть обычным человеком.
О чем вы мечтали в детстве и о чем мечтаете сейчас?
Я был обычным ребенком с простой жизнью, играл в футбол, занимался кунг-фу. После съемок в фильме «Человек с мечом» у меня появилась мечта. Я подумал: «Раз они могут делать что-то так хорошо, то почему бы и мне не попробовать?» Я пытался предлагать свои идеи, но старшие не обращали на меня внимания и даже наказывали за излишнюю инициативность. И мне пришлось много работать для того, чтобы стать режиссером.
Но этим все не закончилось. Я и сейчас напряженно работаю над каждым фильмом, стараясь создать нечто особенное, настоящее, отличающееся от других картин. Что-то, что удивило бы зрителей. Мне хотелось бы снять интересную драму, связанную с философией и культурой. Когда драма и action находятся в гармонии – это хорошее кино.
Тут я начала рассыпаться в любезностях и благодарностях, господин Ву-Пин разулыбался, закурил очередную сигарету и сказал:
Надо всегда работать в полную силу, это позволяет тебе самосовершенствоваться и открывает новые возможности. Не другие люди предоставляют тебе шансы, ты сам предоставляешь их себе. Усердие. Самосовершенствование. И как следствие – новые возможности. Это самое важное в жизни.
Сказал – как в воду глядел, лучшего совета я в жизни своей не получала. Надеюсь, и вам пригодится.
Елизавета Окулова, kinopoisk.ru